От «Отвергнутых Богов» к «Ризен». Авторская предыстория.

Пробуждение титанов. Смерть короля.

1

Тёмная фигура, закутанная в мантию мага с капюшоном на голове, неумолимо приближалась из мрака, прорезаемого бликами молний, на которые моментально отзывался ужасным грохотом гром. Но демонический хохот пришельца из тьмы заглушал громыхающие раскаты. Фигура без лица тянула к нему заполненный чёрной пустотой рукав мантии, словно указующим перстом обличая в чём-то ужасном. Новый взрыв хохота – и багровый сумрак поглотил его душу…

Король проснулся, успев услышать отголосок собственного крика, на миг замершего под потолком спальни, и стихшего. В ту же секунду в распахнувшейся двери, освещая себе путь факелами, показалась охрана.

– Что случилось, ваше величество? – вперед выступил его верный оруженосец, – Мы услышали крик…

– Всё в порядке, Эрлик, – король отёр ладонью со лба холодный пот, и ему почти удалось улыбнуться, – просто дурацкий сон.

Оруженосец жестом отослал из комнаты стражников и с озабоченным видом вернулся к ложу короля.

– Не хочу показаться неучтивым, ваше величество, но … – он замялся, и монарх кивком велел ему продолжать. – … это уже не первое ваше такое пробуждение, и далеко не первая ночь, когда… Быть может, всё же стоит позволить дворцовому лекарю помочь своему королю – Констанцио, алхимик, прекрасно разбирается в травах и варит прекрасные зелья!

Робар Ш усмехнулся и отрицательно качнул головой. Он и сам некогда отлично разбирался в алхимии, и знал, что ни один отвар не даст его душе успокоения, пусть даже и притупит на время некоторые чувства.

– Знаешь, Эрлик, если я захочу бревном проваляться до утра в постели, я прикажу тебе принести мне болотной травы и чёрных грибов – да боюсь, и их сладостные видения сменятся беспросветным кошмаром…

– Что касается меня, – оруженосец понизил голос до шёпота и наклонился к самому уху короля, – уж простите, я бы посоветовал… женщину.

Пару мгновений они смотрели друг на друга – король слегка недоумённо и как-то растерянно, Эрлик – напряжённо ловя изменения на лице Робара Ш. Наконец, король, а следом и оруженосец, залился весёлым громким смехом.

– Ах ты, несносный сводник! – утирая выступившие от внезапного смеха слезы, воскликнул король, и дружески хлопнул Эрлика по плечу. – Нет, мой добрый друг, староват я для этих игр, посмотри на мои седины – время любовных утех для меня миновало!

– О, ваше величество, есть у меня на примете одна дама, которая и мёртвого расшевелит! – всё ещё смеясь, ответил оруженосец, и, ещё не договорив, уже понял, что слишком увлёкся сравнениями. – Да чтоб мне сгнить в глотке у Белиара! Я вовсе не имел в виду…

– Я знаю, Эрлик, ты просто хотел как лучше. – Король задумчиво и мягко сжал его руку, – А слова… это просто слова, и ничего в них нет.

Робар Ш отрешённо обвёл тёмную комнату взглядом. В углах и под потолком лениво шевелились растревоженные факелом оруженосца тени. За окном дремала душная летняя ночь, освежаемая соленым бризом с моря. Где-то внизу, во дворе, слышался отрывистый, то затухающий, то возобновляемый разговор караульных. Всё вокруг было спокойно, и всё же Робар Ш чувствовал – он и сам не понимал, почему – что всё это спокойствие стало каким-то очень зыбким за последний месяц, и скоро от него не останется даже воспоминания.

– Потому что вспоминать будет некому… – не осознавая этого, вслух произнес король.

– Вы что-то сказали, ваше величество? – переспросил его оруженосец.

– Ступай, Эрлик, скоро утро. Проверь посты и иди отдыхать. Думаю, сегодня я уже не усну – стариковский сон хрупок, – Робар Ш горько усмехнулся, – Да, и пусть мне принесут ещё факелов и бумагу.

Отсалютовав, оруженосец исчез за дверью, а король снова откинулся на ложе. Дурные предчувствия терзали его измученную неспокойными снами душу.

– Что-то грядёт… – одними губами произнёс он, – Но кто же ты, призрачный маг из мрака, кто же ты?

2

Тёмные, непонятные, страшные сны настигали его дух по ночам и раньше – но за последний месяц они превратились из непонятных и странных в пугающие, изматывающие и слишком уж реальные. Они утомляли, не давая отдыха и покоя. Была и ещё одна ужасная тенденция – с каждым таким сном загадочная фигура подходила всё ближе к нему. Слава Инносу, такое было не каждую ночь, иначе он сошёл бы уже с ума, но этот факт всё же не давал его душе облегчения. Не привиделось сегодня, привидится завтра, и никуда от этого было не деться.

Тяжело вздохнув, король вдруг ощутил пронизывающий насквозь укол в груди и схватился за то место, где, на миг замерев, снова билось его сердце. Боль прошла, и он снова вздохнул, растирая грудь – через вычурную сорочку приятно холодила кожу лёгкая кольчуга, которую он одевал под расшитый золотом королевский сюртук.

Вот уже пятнадцать лет Робар Ш, бывший заключённый, авантюрист, ставший в одночасье Воином Судьбы и завоевавший трон этого королевства, хотя и не желал этого изначально, правил Миртаной. Мятежи недовольных его персоной в этой роли были жёстко, и даже жестоко подавлены, зачинщики четвертованы или распяты. Орки, после гибели Торуса, не доставляли больше хлопот, и некоторые их группы даже присягнули ему в верности и были отправлены на дальние заставы в Нордмар. Лишь ассасины пустыни Варант время от времени пытались сжить его со света, так и не простив ему убийства Зубена, своего мрачного повелителя. Одна такая попытка едва не увенчалась успехом. Отравленный тонкий клинок застыл в дюйме от горла короля, направленный быстрой рукой одного из гостей на пиру по случаю годовщины объединения Миртаны. Но как оказалось, не достаточно быстрой. Похожий на извивающуюся в броске змею, кинжал упал на устланный шкурой чёрного тролля каменный пол – вместе с держащей его рукой. Один из стражей короля оказался проворнее убийцы. Его меч блеснул дважды – второй раз, когда отсекал ассасину голову. За это Робар Ш произвёл Эрлика, как звали того стражника, в личные оруженосцы, а вскоре и в командиры личной королевской охраны. И ни разу не пожалел о своём решении. С того дня покушения на жизнь короля прекратились – или же он ничего о них не знал – настолько хорошо стали работать шпионы и телохранители. Ни один убийца не мог даже приблизиться ко дворцу короля, не говоря уж о том, чтобы в него проникнуть. Но всё же, несмотря на уверенность в собственной безопасности, Робар Ш не мог до конца подавить инстинкт самосохранения, выработанный за долгие годы странствий. Лишь искусно сплетенная, легкая, но удивительно прочная кольчуга, каждое кольцо которой было изготовлено из магической руды, добытой в Минентале, придавала ему спокойствия и уверенности.

Мысли короля снова вернулись к его снам. Он вспомнил то время, когда Долину рудников захватили драконы, и по всему Хоринису разбрелись топы Ищущих. Это случилось после того, как он победил Спящего, и сам оказался под завалом древнего орочьего храма – в тот раз Ксардас, некромант, вызволил его из лап смерти, чтобы осуществить с его помощью свои честолюбивые планы. Ищущими стали бывшие последователи гуру из Болотного лагеря, обезумевшие после падения магического барьера, окружавшего Долину Рудников. Их разум и души попали под власть Дракона-нежити, повелителя Ирдората, разбуженного последним воплем поверженного Спящего. Тогда он тоже часто не мог нормально спать – его, как и сейчас, мучили кошмары. Но тогда мрачным видениям предшествовало непосредственное ментальное воздействие, осуществляемое Ищущими на его разум. Обычно после встречи с ними. Что же происходило теперь? Где искать разгадку? В тот раз Пирокар, высший маг Огня Хориниса, помог ему справиться с наваждением, дав эликсиры очищения. Со всем остальным пришлось разбираться ему самому и его друзьям. И тогда всё было ясно – вот враг, вот симптомы его воздействия. Теперь всё было в тумане – короля словно предупреждали о чём-то, но о чём, он не мог понять.

Робар Ш положил руку на эфес рапиры, прицепленной слева на широкий кожаный пояс чёрного цвета с золотыми узорами. Эфес и ножны были украшены замысловатыми вензелями, оплетающими драгоценные камни, по самому клинку словно стекала к острию затейливая вязь. Хотя рапира и могла, в случае опасности защитить своего хозяина, по большому счёту, она не была боевым оружием. Её предназначением являлось быть символом королевской власти, вместо утерянного Скипетра Варанта Робара Второго. Утерянного давно… вернее, покинутого в Неизведанных землях вместе с Посохом Странника, оставшимся в руке убитого им великого Тёмного мага (*).

Течение мыслей короля направилось вслед за воспоминаниями. Ксардас… могло ли случиться так, что некромант выжил, и теперешние сны – его предупреждение об отмщении своему убийце? Король покачал головой. Нет, вряд ли. Даже столь могущественному магу не под силу восстать из мёртвых, будучи насквозь пронзённым двумя отравленными клинками в самое сердце! И всё же… если это не он, тогда что всё это значит? И отчего у него такое чувство, что он знает, что должно случиться дальше – нужно просто вспомнить? Знает, но ничего не может предпринять для того, чтобы предотвратить неминуемое.

– Нет, это невозможно…

Удручённый своим бессилием, король склонил голову и закрыл лицо ладонями. Быть может… быть может, это просто старость играет с ним такие странные шутки, и все его кошмары – не более чем страх приближающейся смерти. Ведь даже великие герои не вечны. И в конце отмерянного срока им тоже полагается умереть.

3

Робар Ш в напряжённом ожидании застыл перед окном, выходящим из тронного зал на море. Там, у наскоро возведённого причала, бросило якорь небольшое торговое судно. Судя по виду, кораблю недавно пришлось претерпеть битву со штормом. Судно заметно кренилось на бок, паруса больше походили на развевающиеся на ветру истлевшие бинты мумии. Несколько минут назад с него снесли последних пострадавших – инквизитора, чего опасался король, среди них не было.

– Инквизитор Мендоза прибыл, и ожидает приёма вашего величества, – негромко доложил подбежавший к королю телохранитель.

– Да, пусть войдёт. Я ждал его.

Разговор предстоял тяжёлый. Инквизитор всегда был сложным человеком, а при теперешнем бедственном положении его поведение и вовсе нередко становилось вызывающим. «Но он единственный, кто хотя бы предполагает, что нужно делать, и где искать ответы, – подумал Робар Ш, и на сердце его стало тяжело и горько, – а моё время, похоже, вышло…»

В эту минуту раздались уверенные, чёткие шаги, эхом отдававшиеся под сводом тронного зала. Вошедший неумолимой тенью навис над королём.

– Ваше величество, у меня дурные вести! – без обиняков и долгих вступлений произнёс он. – Это именно то, о чём мы предполагали. Боюсь, пробуждение титанов неминуемо!

Робар Ш устало качнул головой, словно корона, венчающая его голову, сделалась вдруг непосильной для него ношей. Он знал, какие катастрофические последствия ожидают Миртану в случае, если это правда. Знал ещё пятнадцать лет назад – из дневника старого некроманта, убитого им в Неизведанных землях, из того, что тёмный маг посчитал нужным сообщить ему перед тем, как они сошлись в смертельном поединке, и из которого он, нынешний король Миртаны, вышел победителем. Но какой ценой! До сих пор он чувствовал последствия последнего удара Ксардаса – магического удара Дыхания смерти. Тогда его спас высший орочий доспех и амулет противостояния магии… и хорошая реакция, конечно. Кроме того, силы Тёмного мага были уже на исходе. Магическая атака лишь слегка слегка зацепила его, основной же заряд прошёл мимо. И всё же невыносимые изматывающие головные боли, когда, казалось, вскипают мозги, а череп лопается, время от времени терзали короля – от этого не мог спасти ни один лекарь. Это было словно напоминание о прошлом. И вот, прошлое нагнало его и готово нанести удар, от которого, в случае, если он достигнет цели, уже невозможно будет оправиться.

Инквизитор недовольным взглядом скользнул по обмякшей, ставшей безвольной фигуре Робара Ш – тот, которого он видел сейчас перед собой, вовсе не походил на грозного воина и мудрого, хотя и жёсткого властителя, о котором ему рассказывали.

– Пора отдать приказ магам Огня! – тряхнув увесистым кулаком, рыкнул Мендоза.

Отзываясь на это движение, мантия инквизитора глухо зазвенела. Она не была мантией в рядовом понимании – такой, какую носили обычно маги. Это было что-то среднее между доспехами воина и робой мага. То, что было способно противостоять и магическим и, в равной степени, физическим атакам. Усиленный стальными панцирями, наплечниками и напульсниками, это был внушающий уважение универсальный доспех, изготовлением которых славились мастера инквизиции. За спиной Мендозы покоился внушительный боевой посох, оба конца которого венчали два широких острых лезвия – грозное оружие в руках мастера, коим и являлся инквизитор.

Инквизиция… Она была порождением политики Южных островов. Но несколько лет назад король своим приказом позволил её адептам обосноваться на материке – они были прекрасными воинами, и при этом отлично владели боевой магией – универсальные солдаты, роль которых ранее выполняли паладины. Но паладины Инноса утеряли своё могущество, а по стране катилась волна бунтов недовольных новым королём и новым порядком. Именно в этих условиях Глава Инквизиции Южных островов и предложил свою помощь в решении этого вопроса. И был услышан. Такое решение короля вызвало недовольство официальной церкви – многие маги прежних школ Огня и Воды отказались сотрудничать с новоявленной государственной структурой, видя в ней, и не без основания, угрозу своему существованию. И без того храмы прозябали в нищете, лишённые былой паствы – какая польза от богов, которые не могут помочь? Помощь же пришедших с островов еретиков, была куда ощутимей. В бою они использовали магию, к разгадке которой маги Воды пришли лишь недавно. Основана она была на утраченном на многие столетия в Миртане Древнем знании, которую инквизиторы называли просто Мудростью. И в том, что касалось восстановления порядка на землях королевства, инквизиторы справлялись блестяще. Теперь пожертвования богатых горожан и купцов утекали в руки новых защитников, минуя монастыри и храмы богов, утративших в одночасье свою славу и величие.

Инквизиция живо заинтересовалась библиотеками, записи в которых, извлечённые ценой невероятных усилий из полуразвалившихся святилищ ушедших эпох, были сокрыты от неё в монастырях официальной церкви. Но ни один инквизитор так и не смог взглянуть на них – монастыри ни за что не соглашались открывать перед незваными гостями свои схроны, таящие неисчислимые секреты и тайны, и лишь королевская воля могла повлиять на упёртых магов. Но король не желал вмешиваться в этот конфликт, не разрешая, но и не запрещая, соблюдая в этом вопросе нейтралитет. И теперь именно на этом настаивал инквизитор Мендоза, полагая, что в сложившейся ситуации именно там нужно искать ответы, как победить надвигающееся зло.

– Ваше величество, – вновь обратил на себя внимание задумавшегося короля инквизитор, – скоро может быть слишком поздно! Позвольте мне получить бумагу, которая развяжет мне руки в отношении этих знахарей, этих церковников, чьё время безвозвратно ушло – и королевство будет спасено! В записях Тёмного мага, Ксардаса, что хранятся в монастыре Огня в Нордмаре должны быть ответы, как остановить титанов… я уверен, что смогу расшифровать их! Мне нужна только власть над…

– Поистине, Мендоза, в ваших последних словах абсолютная правда! Только власть… – негромко произнёс Робар Ш, пряча усмешку в пепельного цвета усах. Но если укол и задел инквизитора, тот не подал вида. – Я сам поговорю с Верховным магом Огня Мильтеном. Думаю, он согласится с моими доводами и безо всяких официальных эдиктов.

Лицо Мендозы, рассчитывавшего на что угодно, но только не на такой ответ, стало каменной маской. Такое решение короля шло вразрез с его честолюбивыми планами: проникнуть в хранилища церкви и выведать её секреты. Он глубоко презирал этот жалкий атавизм, плевок прошлого, мелькнувший в настоящем, чтобы раствориться в быстрых водах будущего – магов трёх богов. Но, несмотря на это, Мендоза считал, что знания, откуда бы они ни взялись – это всё же знания. И опыт прошлого нельзя сбрасывать со счетов. Знания – сила. А сила – это власть. А власть… это то, за чем так тянулся инквизитор. И если он поедет не один, король может помешать ему исследовать в с ё, что скрывается в храме Инноса от посторонних глаз.

– Но мой король…

– Решено, Мендоза! Завтра я лично выезжаю в Нордмар. – Немного полюбовавшись словно кол проглотившим инквизитором, король произнёс – Ах да, инквизитор, вы, конечно, можете составить мне компанию…

И Робар Ш принялся внимательно изучать свои ровно остриженные ногти, всем своим видом давая понять, что аудиенция закончена.

4

– Знаешь, король, – глаза Мильтена были устремлены вдаль, туда, где виднелись мощные хребты гор Нордмара, на которых искрился, отражая свет зимнего солнца, белый снег. Кулаки Верховного мага огня были добела сжаты, выдавая немалое напряжение, с которым ему удавалось держать себя в руках. – Теперь я понимаю, какие чувства испытывал Сатурас, когда ты лишил всю руду, что собирал и хранил он в Новом лагере, магической силы, превратив её в груду ненужного, бесполезного хлама. Потеря, гнев… растерянность. Да, растерянность – все его планы пошли прахом, и совершенно неясно было, что делать дальше, для чего ты так поступил. Нелегко ему далось твоё предательство…

– В котором ты охотно помог мне, Мильтен, помнишь? – король в упор посмотрел на мага.

– Да, я помог, потому что считал тогда, что так действительно будет лучше! – С горечью воскликнул тот. – И на тот момент, наверное, это и вправду был лучший вариант – напитать Уризель энергией, оживить бездушную древнюю железку. Но, знаешь, всё чаще мне приходит в голову мысль, когда я думаю обо всём, что произошло тогда и потом, к чему это всё привело – что не всегда лучший выход ведёт в правильную сторону! Быть может, не поторопись мы тогда, не поддайся на уловки и лживые увещевания Ксардаса…

Голова Мильтена поникла, он как будто постарел ещё лет на десять. Робар Ш глядел куда-то мимо него и молчал.

– Я не могу винить тебя, – вновь подал голос маг, и голос этот звучал глухо, наполненный скорбью, – но видя то, что сейчас происходит из-за прошлых наших ошибок…

– Кто-то давно мне сказал, – произнёс в наступившей тишине король, – что ничто не могло быть иначе, чем было на самом деле. Исправить прошлое невозможно никакой магией, но…

– О, ты прав, король! Т е п е р ь – невозможно, да! Но где ты был раньше?! Почему наши храмы стоят пустыми, почему у людей исчезла вера, почему были разрушены, осквернены и разграблены почти все придорожные алтари для молитв и приношений?! Силу и власть богов можно было вернуть, для этого требовалось лишь время – время и терпение. Люди избрали бы себе новые символы божественной власти, которые наделили бы своим благословением заново прежние боги! Нужно было продолжать верить и выказывать уважение к ним, как это было раньше. Как долго ждать? Этого я тебе не скажу – слишком глубока их скорбь по содеянному людьми. Ведь храм Инноса остался лишь здесь, в Нордмаре. Но в нём пусто – как в душах людей сегодня. В Миртане не осталось ни одного храма Аданоса, лишь в Яркендаре хранятся отголоски памяти о нём, но оставшихся магов Воды не хватит, чтобы возродить былое величие древнего места. Бог Равновесия забыт, мир перевернулся – и вот грядёт катастрофа, которая станет ещё ужаснее, чем та, что постигла древних зодчих! Ирдорат, Обитель Белиара, навечно лишён своей силы, осквернённый смертью Дракона-Нежити, а символ власти Тёмного бога исчез. Теперь даже Вечная Тьма не пугает людей – они слепы, так чего же им бояться... Ты, ставший Робаром Ш, что ты сделал, чтобы исправить ставшую даже для тебя очевидной ошибку? Ничего! Ты предпочёл вере силу. Церкви и её паладинам – чуждую этой земле инквизицию! Ты наслаждался властью, забыв, кто дал её тебе…

Мильтен вдруг замолчал, качая головой и всем своим видом словно говоря – этот разговор бесполезен.

– Послушай, Мильтен, – король с трудом подбирал слова – когда он шёл сюда, то совсем не так представлял себе этот разговор. – Сейчас не до прежних счётов… в опасности Миртана, потому я и пришёл сюда теперь, и ради нашей старой дружбы я прошу…

Маг вскинул голову и глаза его полыхнули таким огнём, что Робар Ш едва не попятился от некоего благоговейного ужаса – казалось, сам Иннос смотрел на него через глазницы своего верного слуги.

– Так ты вспомнил о нашей дружбе! Но в дружбе ли дело? И была ли она… Раньше ты шёл на поводу у некроманта, исполняя его прихоти, и не думая, чем это может обернуться. Теперь у тебя новый кукловод – этот инквизитор. Ещё один из тех, кто насмехается над нашей церковью, которому плевать на богов, и которому нужна лишь абсолютная власть. А такую власть ему могут дать те тайны, которые уже много веков хранят служители Инноса. Лишь единожды в схрон храма Огня Нордмара был допущен посторонний. Единожды! Но ни к чему хорошему это не привело. Это ты спускался на нижние этажи библиотеки. Ты помнишь это, король? Но Мендоза не вправе требовать от меня н и ч е г о. И вот, как когда-то Ксардас, он находит того, кто м о ж е т попросить – ссылаясь на нашу старую дружбу. А если это не поможет, что тогда сделает король? Я скажу – король тогда может п о т р е б о в а т ь! Ведь так?

– Всё не так, Мильтен, – Робар Ш чувствовал, что его слова прозвучат как оправдания, и это наполняло гневом и смятением его душу, – ты словно не хочешь видеть той угрозы, что нависла над нашим королевством…

– Над твоим королевством! О, да, теперь т ы здесь властитель – над тобой даже богов нет, ты абсолютен. Вот и неси ответственность! Я не могу и не хочу больше думать о том, что тебе нужно. У меня есть мой бог, и он единственный, чьей власти я подчиняюсь. Тебе нет веры. Поэтому ты не получишь записи Ксардаса, пока я жив. Кто знает, что там… но, что бы там ни было, ни ты, ни тем более, этот Мендоза не получите ничего. – Верховный маг Огня грубо, не считаясь с королевским саном собеседника, хохотнул тому в лицо. – Иди, король, я всё сказал. Что бы дальше ни произошло, мы уже не друзья. И виновен в этом лишь ты. И если всё так, как ты мне рассказал, желаю тебе насладиться последними днями твоего королевства, ибо дальше будет только хуже. Я бы пожелал тебе, как это было раньше: «и да поможет тебе Иннос», но ведь боги тебе давно не указ! Что ж, быть может Мендоза ставший тебе советником – может он сможет спасти тебя от справедливого возмездия, король Робар Ш! – Мильтен выкинул вперёд руку и вперил в короля обвиняющий перст.

Яростная головная боль взорвала сознание короля в этот миг, он зашатался. Всё помутилось перед его взором, и разум заволокла багровая пелена. Свет померк – перед Робаром Ш вновь стояло видение его кошмарных снов, теперь уже во плоти.

Не помня себя от подступившей ярости, боли и ужаса, король рванул с пояса блеснувшую рапиру и по рукоять вонзил её в грудь безлицего врага. И снова колол он, и крик безумца рвался из его груди, а руки обагряла чужая кровь…

Постепенно безумие покидало разум короля, его зрение прояснялось – он огляделся вокруг. Несколько человек держало его, пытаясь оттащить от бездыханного уже тела. Здесь были вперемешку и маги огня и рядовые инквизиции и личная охрана Робара Ш – все они с немым ужасом смотрели на короля. Лишь Мендоза оставался невдалеке, спокойно и, казалось, с интересом взирая на происходящее, слегка покачивая гладко обритой головой.

Нечеловеческий вопль вырвался из груди короля, когда он, вырвавшись каким-то невероятным усилием из рук, державших его, рухнул рядом с холодеющим телом Мильтена. Дрожащими руками он прижал к себе своего бывшего друга и соратника, и в этот миг сознание покинуло его тело.

5

Король захрипел, лицо его напряглось, а по телу пробежала судорога. Констанцио, придворный лекарь и алхимик, шурша легкой робой служителя Аданоса, сразу же оказался рядом с королевским ложем. Подхватив охлаждённый отвар с прикроватного столика, на котором кроме этого громоздились множество колб, он откинул балдахин и склонился над ложем. Глаза короля неистово бегали под закрытыми веками, рот был искривлён чудовищной гримасой. Порой с его губ срывалось невнятное бормотание, разобрать которое никто из находящихся в королевской опочивальне не мог. На миг губы короля разжались, но этого было достаточно, чтобы Констанцио ловко влил туда немного жидкости из золочёной чаши. Понемногу под влиянием отвара беспокойство короля улеглось, и он снова вытянулся на постели, его дыхание выровнялось, и черты лица расслабились. Лишь над переносицей залегли две глубокие морщины, словно он что-то напряжённо обдумывал.

Констанцио ещё немного помедлил, убеждаясь, что зелье подействовало, и неслышно отошёл в подёрнутый дрожащими тенями угол, где и остался, присев на невысокий табурет.

– Миртана больше не может без короля, – нарушил глубокую тишину голос высокого человека с резкими чертами лица. Он выделялся среди остальных своей одеждой, оружием и манерами. – Стране нужен регент. Неизвестно, сколько ещё продлится болезнь Робара Ш, но более тянуть нельзя. За последние две недели – время, которое наш король находился без сознания – произошли ужасающие события, свидетелями которых стали некоторые из вас, и я в том числе. Все мы знаем, что нынешний король не имеет ни прямых ни косвенных наследников, равно как неизвестно, кого бы он желал видеть преемником в случае своей…

– Но ведь я ещё не умер, Мендоза! – вдруг прервал речь инквизитора слабый, но, тем не менее, властный голос.

Вздрогнув, Мендоза повернулся, и первый поклонился приподнявшемуся на ложе королю, стараясь, чтобы факелы не освещали его лицо, в этот миг искажённое неподдельным разочарованием и злобой. Через миг он уже смог вяло улыбнуться монарху и выразить словами радость оттого, что вновь видит того в добром здравии. Один за другим то же сделали и все присутствующие. По комнате пронёсся шёпот и замер рядом со скрипнувшей дверью – весть о том, что король пришёл в себя, стала растекаться по дворцу.

– Докладывайте, Мендоза, я вас слушаю.

Прошло два дня с тех пор, как король пришёл в себя. За это время благодаря отварам Констанцио, а так же всё ещё удивительно выносливому организму бывшего искателя приключений, Робар Ш окреп настолько, чтобы без посторонней помощи держаться на ногах. Несмотря на все протесты лекаря, он вёл приём в тронном зале, а не в опочивальне, и тому были причины – король не желал, чтобы инквизитор смотрел на него, как на списанного со счетов старика.

Мендоза вежливо, но без подобострастия поклонился.

– Нордмар, сир… мы лишены ныне его главной плавильни. Печь взорвалась, как рассказывают беженцы; клан Молота практически перестал существовать. На этом месте поднялся тёмный храм и орды ящероподобных существ ринулись оттуда, сметая всё на своём пути. Недавно поток беженцев иссяк, и тому была причина – чудовищные обвалы занесли все тропы из Нордмара в Миртану. Теперь мы не можем туда попасть, и оттуда никому больше не спастись. Последние из тех, кто сумел выбраться, рассказывают, что из храма появилось нечто – невидимая глазу, разрушительная сила огромной мощи. Вековые ели разлетались как щепки, горы дрожали, а через миг разразилась такая снежная буря, какой до этого не бывало никогда – она похоронила под собой весь Нордмар. Судя по всему, сейчас там снежная пустыня, и ничего более… О храме Огня никаких сведений не поступало – вероятно, его также уже не существует.

Мендоза умолк, переводя дыхание, и король спросил.

– Это… был титан? И если это так, каков план действий вы можете предложить, инквизитор? Вы смогли достать записи Ксардаса?

– Касаемо вашего последнего вопроса, ваше величество, – инквизитор снова замолчал, как-то неловко переминаясь с ноги на ногу, и отводя взгляд в сторону, – я вынужден ответить нет.

– Мендоза, мне что, приказать пытать вас, чтобы вы говорили бойчее? – взорвался король, – Говорите, что ещё случилось!

– На записи было наложено заклинание. Как только я взял фолиант, он рассыпался у меня в руках. Восстановить его оказалось невозможно…

Король разразился такими непристойными ругательствами, какие можно услышать лишь в самой грязной портовой таверне, но отнюдь не в тронном зале королевского дворца.

Впрочем, чего ещё ожидать от бывшего каторжника, хмуро подумал инквизитор, а вслух сказал.

– Но у меня есть всё же некоторая информация, которую я добыл в своём недавнем путешествии по морю, в котором находился по приказу вашего величества. Правда, недалеко от материка, уже на обратном пути, мой корабль попал в жуткий шторм…

– Ближе к делу, инквизитор, меня не интересуют ваши впечатления от этой поездки. Какой информацией, необходимой нам сейчас, вы располагаете?

– Мне попались документы, в которых говорилось о нескольких вещах. Первое: о самих титанах. Их четверо, и сила каждого из них безмерна. Вторая вещь – этот окуляр. Я предпочитаю называть его так, ибо настоящее его название не ассоциируется ни с одной известной нам вещью и слишком сложно для произношения. Носящий его обладает возможностью видеть самих титанов, и кроме того, разнообразные магические потоки, что невозможно сделать невооружённым глазом. Третье, что удалось выяснить – боги уже побеждали титанов. Но сделали они это не самолично. Был человек, Урсегор – его доспехи и оружие смогли противостоять ярости титанов. И четвёртое – на одном из южных островов, название его Фаранга, существует монастырь, подобный здешним монастырям огня. Правда, поклоняются там не Инносу… неважно… Он находится на склоне вулкана. – Мендоза в упор поглядел на короля, – И есть основания полагать, исходя из записей, попавших мне в руки, что под монастырём, в недрах горы, могут быть найдены многие, если не все ответы. То есть, спасение королевства следует искать там.

– Что же вам даёт основание думать так, Мендоза? – король недоверчиво разглядывал инквизитора, словно в первый раз его видел.

– До меня дошли слухи, что там тоже поднялись из-под земли древние храмы… но остров остался цел. Судя по всему то, что скрыто внутри горы не даёт разрушить его. Я думаю, следует искать там. И если будет на то воля вашего величества, я бы желал отправиться туда самолично. Но у меня должны быть развязаны руки…

Король рассеянно кивал головой, затем ненадолго задумался. Затем произнёс с усмешкой, за которой сквозила горечь.

– Инквизитор, а ведь вам совсем необязательны были записи Ксардаса – на руках у вас и без того было достаточно информации. Но вы просто не могли отказать себе в удовольствии порыться в тайнах церкви, а заодно поплевать в душу её служителям. Ведь так? Не нужно, не отвечайте – вопрос риторический. Прав был Мильтен – вам нужна только власть… что ж, я вам её дам.

Король сделал знак одному из придворных, и тот поднёс ему богато отделанную шкатулку. Робар Ш извлёк из неё свёрнутую трубкой бумагу, скреплённую королевской печатью, и не глядя сунул её в руки инквизитора.

Король покинул трон и подошёл к окну. Лицо его охладил сырой морской бриз. В глазах его стояли слёзы боли и сожаления о том, что унесло жизнь его хорошего друга Мильтена, в конце озлобившегося на него… он виноват. Кругом виноват. Хотел как лучше, а привёл страну к краю такой пропасти из которой уже вряд ли суждено выбраться. Прав был Мильтен, во всём прав, и не только в отношении Мендозы.

– Я наделяю вас властью, инквизитор, действовать от моего имени на ваше усмотрение и во благо государства! Вы свободны!

Имени, прошептал едва слышно король, которое уже вряд ли запятнаешь больше, чем есть.

Развернувшись, инквизитор Мендоза, наделённый отныне королевской властью, вышел. На лице его играла усмешка победителя. Какое ему теперь дело до этого доживающего последние дни, утратившего волю и способность принимать решения властителя! Пусть бормочет себе что угодно, не зная, что крах его куда ближе, чем он мог бы предположить.

6

Миртана билась в конвульсиях, содрогаясь, словно гигантское животное, получившее смертельную рану. Прошло три дня с момента отплытия корабля, на котором находился полномочный королевский посланник, инквизитор Мендоза, и страну захлестнули сильнейшие ураганы, налетающие с севера. Вместе с ураганами приходили буйные ливни с тяжёлым градом, ужасным громом и внушающими панический ужас в сердца жителей молниями. Города пустели и стояли полуразрушенными, словно немой укор нынешнему правителю. Их обитатели отходили всё дальше на юг и юго-восток, спасая свои семьи и пожитки от буйства стихии. Фаринг и Сильден опустели первыми, затем наступила очередь Готы и Гельдерна. Венгард, столица Миртаны, в конце концов также не избежала этой участи. Люди шли, бежали, ехали нескончаемым потоком – хмурые, понурые, вспоминая слова молитв давно забытым богам, как некогда это происходило с Нордмаром. Всё чаще из гаваней приморских городов – Трелиса, Кап Дуна, Ардеи – отходили наполненные людьми суда, держащие свой путь кто куда.

Спустя несколько дней ливни уже лили, не переставая, ураганный ветер сносил деревянные покинутые хибары бедняков, заставляя стонать опустевшие каменные строения зажиточных горожан.

Обхватив седую голову руками, король сидел на троне в опустевшем тронном зале своего разрушающегося под напором мощных вихрей дворца. Часы Миртаны были сочтены. Теперь на её просторах безраздельно властвовало пробудившееся зло. Но до сих пор, как ни пытался, король не мог понять, что же послужило причиной, позволившей титанам восстать. Единственный, кто мог это сделать – некромант – упокоился в Неизведанных землях… кто же? Кто тогда?..

Кроме Робара Ш во дворце никого не осталось. Где убеждением, где приказом, а где и силой он заставил своих последних из оставшихся паладинов-телохранителей, в том числе и верного Эрлика, погрузившись на корабль, искать спасения в море.

Догорали факелы, и вскоре тьма должна была полностью поглотить дворец – в объятьях непрекращающейся бури стало едино, ночь или день на дворе. Солнце скрывали огромные, лохматые, рваные, бешено несущиеся по небу тучи.

Толстые стены дворца сотрясались, время от времени с потолка на пол осыпался песок и мелкие камни, трещали мощные тёмные потолочные балки. Буря становилась всё сильнее, и ни один дворец в мире не смог бы выстоять против этой силы, поднявшейся из небытия – против титанов.

Король наотрез отказался покинуть дворец, и никакие мольбы не могли заставить его передумать.

– Я погибну вместе с Миртаной, здесь, в этом тронном зале, – сказал он, – тут я её последний король. А там, в море, я буду лишь никчемным стариком, лишним ртом на чужой глоток воды. Я сделал для Миртаны всё, что мог. При мне королевство увидело свои золотые дни. И в день гибели королевства я буду с ним.

После этого он выгнал всех из дворца и остался здесь в ожидании своей неминуемой гибели.

Гром гремел, уже не переставая, молнии непрерывно освещали вибрирующие каменные стены, своды дворца в любую минуту готовы были рухнуть. Внезапно вспышка, не похожая на блик молнии, осветила дальний угол тронного зала. Удивлённый король поднял голову от рук. В углу светилась бледным угасающим светом арка портала, в которой вырисовывалась высокая худая фигура в странной мантии, не похожей ни на одну из тех, что носили в королевстве служители различных культов. На голове пришельца был капюшон, тень от которого скрывала его лицо. Возникший из ниоткуда, он сделал шаг к королю.

Робар Ш не верил своим глазам – этого просто не могло быть! Насколько мог проворно, он вскочил и бросился к спинке трона, на которой висели давно не знавшие работы его старые боевые мечи. Но всё так же привычно ладони легли на рукояти, руки словно наполнила прежняя сила от этого прикосновения. Он обернулся и прорычал, принимая боевую стойку бойца с двумя мечами.

– Как ты смог выползти из преисподней, Ксардас?!

7

Инквизитор Мендоза глядел на лежащий перед ним документ и губы его кривились в довольной усмешке. За бортом корабля бушевал шторм, но это не портило ему настроения. Напротив, он чувствовал себя как никогда прекрасно. Ведь тот, кто называл себя Робаром Ш, неминуемо должен был погибнуть, оставшись на обречённом материке, а раз так, подписанная самим королём, эта бумага давала ему неограниченную власть и наивысший статус в королевстве. От этих мыслей его отвлёк крик матросов. Судно тряхнуло, и инквизитор, спрятав документ в потайной нагрудный карман тяжёлой боевой робы, шагнул было к двери. В этот момент тяжёлая волна ударила о борт корабля.

Мендозу едва не отбросило в противоположный угол каюты. Инквизитору с трудом удалось устоять на ногах, и он распахнул дверь. И застыл как вкопанный – прямо по курсу корабля из бушующего моря, ростом выше любой башни Миртаны, вздымался к небу закованный в латы гигант.

– Вот оно… титан! – пробормотал инквизитор, вглядываясь в магический окуляр, поблёскивавший багрянцем на его правом глазу. В голосе его сквозило неподдельное восхищение. Страха у инквизитора не было – однако, как не вовремя! Мендоза сделал едва заметный пасс рукой, и у ладони его образовался сгусток магического огня. Собрав в удар всю свою волю, инквизитор поразил существо стремительным огненным шаром прямо в центр тяжеловесных доспехов. Клокочущее рычание, отдалённо напоминающее смех, было ответом. Громадный кулак метнулся в сторону судна, и столб магической энергии обрушился на корабль, разбивая его в щепки. Новый рёв заглушил крики утопающих.

Но за секунду до этого над палубой раскрылся портал, в котором в последний миг скрылся инквизитор Мендоза.

8

Молчаливая тёмная фигура приближалась, призрачная в свете молний. Гром, оглушая, ревел, казалось, в самом дворце. При упоминании имени Ксардаса пришелец дико расхохотался, и его смех на несколько мгновений заглушил даже этот невероятный грохот.

– Нет! – услышал король изломанный, дребезжащий голос, – Некромант мёртв от твоей руки. Ксардас мёртв, но не я!

Говоривший откинул назад капюшон, обнажая деформированную, измятую, словно кувалдой голову. Лицо было страшно обезображено, но король узнал его. Застыв от изумления и ужаса, Робар Ш глядел в горящие лютой ненавистью безумные, жаждущие мести глаза и чувствовал, что теперь силы окончательно покинули его.

Он больше не мог, не хотел бороться.

Он слишком устал.

– Кор Галом! – прохрипел он, опуская мечи.

В этот момент тяжёлый свод дворца рухнул, погребая под собой последнего короля Миртаны.

17.03.10/08.08.10.

________

*о смерти Ксардаса от рук Безымянного см. здесь:

часть первая Схватка в Неизведанных землях. Часть 1

часть вторая Схватка в Неизведанных землях. Окончание.

___________________________________